| |
LO SPECCHIO DELLA GUERRA
di Giovanni Potente
Nessun fenomeno storico ci costringe a misurarci con le nostre contraddizioni morali, col nostro degrado culturale, con la degenerazione della nostra società e con la nostra cecità spirituale come la tragedia di una guerra. Per esempio questo è accaduto quando la guerra coloniale francese in Indocina o quella americana in Vietnam hanno messo l'Occidente davanti l'orrore della propria violenza imperialista. E questo può accadere anche oggi nel caso della guerra russo-ucraina. A patto che si rivolga alla Russia uno sguardo non condizionato dal filtro del "pensiero unico", del sistema mediatico e della propaganda dell'Occidente che ce la mostrano come l' "Altro" assoluto, l'avversario per antonomasia. E non basta qui ricordare che ogni volta che l'Occidente guarda davvero se stesso riscopre senza appello che la sua intera Storia, per citare le parole di Conrad, si riduce ad una immane «robbery with violence», la rapina violenta dell'Imperialismo e del Colonialismo che oggi si rinnova, più pervasiva e spietata che mai, in quelle del Neocolonialismo e della globalizzazione. Stavolta guardando all'Altro -alla Russia- senza pregiudizi e con onestà intellettuale ci ritorna qualcosa che ci costringe a riconsiderare dalle fondamenta l'idea stessa della nostra "identità", perché stavolta emerge qualcosa che noi abbiamo perduto.
Questo qualcosa è tutto contenuto nel termine Sila e nel concetto corrispondente: una parola e un significato che ancora oggi nella cultura del popolo russo (e ceceno) hanno estremo rilievo e valore. Sila significa 'potere', 'forza vitale' e ancestrale. L'etimologia fa derivare la parola dalla radice indoeuropea si che significa 'legame', più precisamente «collegare (s) con continuità' (i)» (Dizionario etimologico comparato indoeuropeo Sanscrito-Greco-Latino a cura di Franco Rendich, Palombi editore, p. 462). Sila dunque è l'energia vitale originaria che assicura appunto la continuità tra il presente al passato e collega gli esseri umani alla catena dei loro antenati del loro popolo e delle loro tradizioni. Si tratta di un concetto straordinariamente identitario, analogo a quello di Mana dei popoli della Melanesia, al Wakan dei Nativi americani delle Grandi Pianure, al Megbe i Bambuti dell'Africa centrale ecc.: quella «forza misteriosa e attiva posseduta da certi individui, dalle anime dei morti e dagli spiriti» (cfr Dizionario dei simboli di J. Chevalier e A. Gheerbrant, Rizzoli editore, vol. II, p. 56). Questa forza primigenia segnava e ancora segna la sostanziale unità tra il mondo dei vivi e della Natura con quello dello Spirito e con la sfera del divino, quindi appunto la continuità spirituale identitaria tra la comunità e gli antenati. Del resto, il senso della segreta Unità di tutte le cose, della sostanziale contiguità tra il mondo naturale e il piano del divino e della comunione identitaria tra i viventi e gli antenati è radicato nelle origine stesse dei popoli slavi. E caratterizzava la loro antica religione pre-cristiana, in cui il culto degli antenati era centrale e per cui Dio era considerato non il Creatore che aveva dato esistenza al mondo e agli uomini dal nulla (ex nihilo) e fuori da Se Stesso, come nel cristianesimo, ma quale una sorta di primigenio Antenato divino da cui il popolo sarebbe derivato direttamente. In questo senso, «a differenza del Cristianesimo, i russi non si consideravano 'prodotto' di Dio (Dazhbog), ma suoi discendenti»(cfr Fede dei nostri antenati, historical-facts.com); il Dio -Antenato era «ovunque», in ogni forma naturale; gli antichi Russi vi «si rivolgevano direttamente senza intermediari e la loro religione non prevedeva templi e speciali luoghi di culto» (ibidem). Questo Dio era «come uno sciame d'api, uno e multiplo allo stesso tempo» (ibidem) e si prolungava e manifestava nei suoi discendenti. Di qui la sottesa sacralità della comunità, come insieme di individualità che nel gruppo -nella solidarietà, nella cooperazione, nell'armonia del gruppo- trovava senso e realizzazione. Si trattava di una cultura con piena coscienza di se stessa, del proprio passato, delle proprie radici, inclusiva e profonda, in grado di fonda il presente e prospetta il futuro nel segno della continuità con le proprie radici, della propria identità. E tutto questo, al netto di nefasti influssi occidentali e di secoli di cristianesimo, ancora oggi in Russia trova espressione e riscontro, per esempio nel fortissimo senso dell'identità nazionale e in un irredento patriottismo. Infine, semplificando, ma con buona precisione, possiamo dire che il mondo slavo e russo è ancora in grado di esprimere una cultura i cui tratti sono la profondità spirituale, la tradizione, il senso della comunità e della appartenenza.
Infine, ecco la questione essenziale e drammaticamente ineludibile: possiamo riconoscere qualcosa di analogo, oggi, in Occidente? La risposta è: no. Il che non significa negare l'esistenza e la resistenza, nel mondo occidentale, di forme residuali di identità comunitarie e culture locali, ognuna col proprio peculiare e irripetibile patrimonio di tradizioni, linguaggi e costumi. Ma quella che purtroppo conta è la moderna e omologante civiltà 'unica e dominante' di matrice anglosassone e capitalista che tutte le riassorbe e tutte le annulla. Ossia quella civiltà legittimata dall'ideologia neoliberista dominante che attraverso il sistema mediatico continuamente promuove e infine impone uno stile di vita unico e univoco da Varsavia a Las Vegas e un solo patrimonio di (dis)valori: il denaro, il successo sociale, l'apparire, il tenersi al passo delle mode dettate dall'influencer di turno. Il che fa dell'intero Occidente un unico, immenso «Nonluogo», appunto come i Nonlieux individuati e definiti dall'antropologo francese Marc Augé nel suo omonimo saggio del 1992: un Nonluogo anonimo, spersonalizzato, omologato, uniformato, senza anima e identità. Un Nonluogo in cui le politiche dell'accoglienza dei flussi migratori dall'Africa e dal Terzo Mondo mascherano e celano la mera applicazione del piano Kalergi, ossia la trasformazione dell'Europa in un bacino di manodopera a basso costo e la riduzione dei popoli europei a massa multietnica di nuovi schiavi per le multinazionali: senza diritti, senza coscienza sociale e senza identità culturale. Un Nonluogo che dietro la facciata di società dinamica, libera e "democratica" nasconde la mera realtà di un nuovo Medioevo e i tratti neofeudali di una struttura rigidamente gerarchica, quella in cui una ristretta élite plutocratica transnazionale costituisce di fatto il "governo privato " e determina le sorti di continenti interi attraverso una catena di comando che include logge segrete e lobby riservate, Istituzioni politiche e tecnocratiche sovranazionali (UE, BCE, FMI) e governi nazionali asserviti e plagiati.
Quella di cui sto parlando è la società occidentale fondata sul predominio del Mercato senza regole e in cui la Ragione illuminista è stata storpiata e trasformata nella logica irragionevole del profitto a tutti i costi. Si tratta di una società che è l'esatto contrario, perverso e malsano, delle antiche comunità tradizionali e nella quale vigono la competizione in luogo della solidarietà, l'egoismo al posto della cooperazione, la sopraffazione del più debole, la dispersione orizzontale in luogo del senso della profondità spirituale identitaria. Si tratta, infine, di quella società senza più tradizioni e senza più coscienza del proprio passato, in cui il futuro non è più pensato a misura d'uomo. Lo dimostra il fatto che, come già lucidamente rivelato da Pasolini, il concetto di 'Progresso' è stato sostituito dal mito e dal parametro ferreo dello 'Sviluppo'. Quella di 'Progresso', per quanto usata come copertura propagandistica dell'Imperialismo europeo, era pur sempre una idea antropocentrica che riguardava direttamente l'umanità, prospettando un generale miglioramento delle sue condizioni della vita in tutti gli aspetti (materiali, relazionali, etici, culturali, spirituali, psichici ecc.). Invece lo ‘Sviluppo’ indica e investe soltanto una «espansione economica e tecnologica» in(de)finita e «una industrializzazione praticamente illimitata» (cfr Pasolini. Saggi sulla politica e sulla società [Scritti corsari], a cura di Walter Siti, Mondadori, Milano 1999). Cosicché laddove il ‘Progresso’ era una «nozione ideale» lo ‘Sviluppo’ è essenzialmente «un fatto pragmatico ed economico» e considera e computa solo gli indicatori economici: le statistiche della produzione industriale e dei consumi, il PIL e il 'Mercato' finanziario, sacrificandovi l'elemento umano fino a renderlo rendendolo non il fine ultimo, ma una mera funzione dell'incremento illimitato dei tassi numerici dell'economia.
Del resto, questa progressiva esautorazione dell'umanità sta rivelando proprio negli ultimi anni le sue prospettive implicite e più terrifivcanti: quelli messi nero su bianco, e senza pudore, nel saggio La quarta rivoluzione industriale di Klaus Schwab (Edizioni Franco Angeli, prefazione di John Elkann, Milano 2016), nella cui quarta di copertina leggiamo che «la quarta rivoluzione industriale sarà caratterizzata dalla presenza di nuove tecnologia che, combinando sfera fisica, digitale e biologica, genereranno conseguenze (…) in tutti i settori economici e produttivi, arrivando a mettere in discussione persino il significato di ‘essere umano’». Sono dunque gli stessi teorici e fautori della cosiddetta “quarta rivoluzione industriale a dirci esplicitamente che i processi tecnologici in attoporteranno alla fine dell’umanità in quanto tale.
Questo è il mondo in nome del quale la classe politica e il sistema mediatico dell'occidente stanno promuovendo la crociata culturale e ideologica contro la Russia. In nome dei "valori" di questa società sono imposte alla Russia sanzioni economiche che si ritorcono solo contro i popoli dell'Occidente, mentre la narrazione ufficiale delle cose evita accuratamente di rendere chiare all'opinione pubblica le cause reali e remote del conflitto in Ucraina.
Allora lo "sguardo sull'Altro" che la guerra in Ucraina ci induce a lanciare, lo sguardo al popolo russo e alla sua cultura, per chi sa davvero vedere si risolve in un confronto impietoso, quindi ancora una volta in una apocalisse, una rivelazione sconcertante che ci restituisce come da uno specchio, e come una nemesi, la nostra stessa immagine: quella di un mondo in cui persino il Male nulla conserva di titanico e ribelle, ma ha i tratti grigi, incravattati e anonimi dei tecnocrati del World Economic Forum, della BCE, del FMI ecc., rispetto ai quali persino il Diavolo del Peter Schlemihl di Von Chamisso appare un allegro monello; quella di una società disumanizzata e disumanizzante, senza più anima e senza identità, il cui declino diventerà irreversibile se non si produrrà una più generale presa di coscienza foriera a sua volta di cambiamenti profondi e radicali. Ci consoli intanto sapere che da qualche parte del mondo, come in Russia, pur tra mille problemi e contraddizioni, qualche popolo la propria anima la conserva e la difende.
ЗЕРКАЛО ВОЙНЫ
от Джованни Потенте
Ни одно историческое явление не заставляет нас так сопротивляться нашим моральным противоречиям, культурной деградации, вырождению общества и духовной слепоте, как трагедия войны. Например, именно это произошло, когда французская колониальная война в Индокитае или американская война во Вьетнаме столкнули Запад с ужасом его собственного империалистического насилия. И именно это и может произойти сегодня в случае российско-украинской войны при условии, что мы посмотрим на Россию, не будучи обусловленными фильтром “единомыслия”, внушаемого системой СМИ и пропагандируемого Западом, которые показывают нам ее как абсолютного “Другого”, врага par excellence. И здесь недостаточно напомнить, что каждый раз, когда Запад действительно смотрит на себя, он безоговорочно обнаруживает, что вся его история, цитируя слова Конрада, сводится к великому “жестокому ограблению”, насильственному грабежу империализма и колониализма, который возобновляется сегодня, более всепроникающе и беспощаднее, чем когда-либо, в неоколониализме и глобализации.
На этот раз, глядя на Другого - на Россию - без предубеждений и с интеллектуальной честностью, к нам возвращается некое ощущение, заставляющее переосмыслить саму идею нашей “идентичности”, потому что на этот раз проявляется то нечто, которое мы уже потеряли.
Это нечто сконцентрировано в термине “Сила” и в соответствующем ему понятии: слово и значение, которые и сегодня в культуре русского (и чеченского) народа имеют чрезвычайную весомость и ценность. Сила означает “мощь”, “жизненную силу” и “силу предков”. Этимология этого слова выходит из индоевропейского корня si, означающего “связь”, точнее “соединять с продолжением” (i) (Сравнительный индоевропейский санскритско-греко-латинский этимологический словарь под редакцией Франко Рендича, Издатель Паломби, стр. 462, (Dizionario etimologico comparato indoeuropeo Sanscrito-Greek-Latin edited by Franco Rendich, Palombi editore, p. 462)). Таким образом, Сила - это изначальная жизненная энергия, которая гарантированно обеспечивает преемственность между настоящим и прошлым и связывает человека, как цепью, с его предками, народом и традициями. Это чрезвычайно идентифицирующее понятие, аналогично Мане у народов Меланезии, Вакан у коренных американцев Великих равнин, Мегбе у Бамбути в центральной Африке и т.д.: эта “таинственная и активная сила, которой обладают определенные люди, души умерших и духи” (ср. Словарь символов Ж. Шевалье и А. Гирбранта, издательство Риццоли, том. II, p. 56, (cfr Dizionario dei simboli di J. Chevalier e A. Gheerbrant, Rizzoli editore, vol. II, p. 56)). Эта первородная сила обозначала и продолжает обозначать субстанциональное единство мира живого и Природы с миром Духа и сферой божественного, а значит, и преемственность духовной идентичности между общиной и предками. Более того, ощущение таинственного Единства всего сущего, осмысленного общения природного мира с божественным началом, а также тождества живущих со своими предками уходит корнями в самые истоки славянских народов.
Именно это характеризовало их древнюю, дохристианскую религию, где культ предков занимал центральное место, и Бог рассматривался не как Творец, давший существование миру и людям из ничего (ex nihilo) и отдельно от себя, как в христианстве, а как некий божественный Предок, от которого люди должны были произойти непосредственно. В этом смысле “в отличие от христианства, русские считали себя не “продуктом" Бога (Дажьбога), а его потомками" (см. Вера наших предков, historical-facts.com); Бог-Древний был "везде", в любой природной форме; древние русские “обращались к нему напрямую, без посредников, и их религия не включала храмов и специальных мест поклонения” (ibidem). Этот Бог был “как рой пчел, один и множество одновременно” (ibidem) и был продлен и проявлен в его потомках. Отсюда и сакральность сообщества, как совокупности индивидуальностей, которые в группе - в солидарности, сотрудничестве, групповой гармонии - обретают смысл и реализацию. Это была культура с полным осознанием себя, своего прошлого, своих корней, всеохватывающая и глубокая, способная основывать настоящее и предвидеть будущее под знаком преемственности со своими корнями, своей идентичностью. И все это, за вычетом пагубного влияния Запада и многовекового христианства, все еще выражается и отражается в России сегодня, хотя бы в очень сильном чувстве национальной идентичности и неискупленном патриотизме.
Наконец, упрощая, но с уверенной точностью, мы можем сказать, что славянский и русский мир по-прежнему способен выразить культуру, характерными чертами которой являются духовная глубина, традиции и чувство общности и принадлежности.
Наконец, перед нами возникает важный и драматически неизбежный вопрос: можем ли мы сегодня распознать нечто подобное на Западе? Ответ: нет. Это не означает отрицания существования и сохранения в западном мире остаточных форм общинной идентичности и местных культур, каждая из которых имеет свое уникальное и неповторимое наследие традиций, языков и обычаев. Но то, что сегодня, к сожалению, считается современной, омологизирующей цивилизацией, “единой и доминирующей” это англосаксонская и капиталистическая матрица, модель поглощающая и отменяющяя их все. То есть цивилизация, узаконенная доминирующей неолиберальной идеологией, которая через систему СМИ постоянно пропагандирует и в конечном итоге навязывает единый, однозначный образ жизни от Варшавы до Лас-Вегаса и единый набор (Анти)ценностей: деньги, социальный успех, внешний вид, следование моде, диктуемой влиятельным на данный момент человеком. Что делает весь Запад единым, огромным “Не-местом", таким же, как Nonlieux, выявленное и определенное французским антропологом Марком Оже (Marc Augé) в его одноименно эссе 1992 года: анонимное, обезличенное, стандартизированное Не-место без души или идентичности. Не-место, где политика приветствия миграционных потоков из Африки и стран третьего мира маскирует и скрывает обычное применение плана Калерги, то есть превращение Европы в резервуар дешевой рабочей силы и сведение народов Европы к многонациональной массе новых рабов для транснациональных корпораций: без прав, без социальной совести и без культурной идентичности. Не-место, которое за фасадом динамичного, свободного и “демократического” общества скрывает обычную реальность нового средневековья и неофеодальные черты жесткой иерархической структуры, где узкая наднациональная плутократическая элита составляет де-факто "частное правительство" и решает судьбу целых континентов через цепочку команд, включающую тайные ложи и секретные лобби, наднациональные политические и технократические институты (ЕС, ЕЦБ, МВФ) и порабощенные и плагиатируемые национальные правительства.
Я говорю о западном обществе, основанном на господстве нерегулируемого Рынка, в котором разум эпохи Просвещения был искажен и превращен в иррациональную логику прибыли любой ценой. Это общество, извращенное и нездоровое, - является полной противоположностью древним традиционным общинам, общество в котором конкуренция доминирует вместо солидарности, эгоизм вместо сотрудничества, подавление слабейшего, горизонтальное рассеивание вместо чувства духовной глубины идентичности. Это, наконец, то общество, где больше нет традиций и осознания своего прошлого, в котором будущее больше не мыслится в человеческом масштабе. Об этом свидетельствует тот факт, что, как уже ясно показал Пазолини, концепция “Прогресса” была заменена мифом и железной мерой “Развития”. “Прогресс”, хотя и использовался в качестве пропагандистского прикрытия европейского империализма, все же был антропоцентрической идеей, непосредственно касающейся человека и предусматривающей общее улучшение условий его жизни во всех аспектах (материальном, реляционном, этическом, культурном, духовном, психологическом и т.д.). Вместо этого “развитие” лишь указывает и инвестирует в (де)финитивную “экономическую и технологическую экспансию” и “практически неограниченную индустриализацию”
(ср. Пазолини. Эссе о политике и обществе [Корсарские письмена], под редакцией Вальтера Сити, Мондадори, Милан 1999, (cfr Pasolini. Saggi sulla politica e sulla società [Scritti corsari], a cura di Walter Siti, Mondadori, Milano 1999)). Таким образом, если “Прогресс” был “идеальной концепцией”, то “Развитие” по сути является “прагматическим и экономическим фактом” и учитывает и рассчитывает только экономические показатели: статистику промышленного производства и потребления, ВВП и финансовый “Рынок”, принося в жертву человеческий фактор, поскольку он не является конечной целью, а лишь функцией неограниченного приращения числовых показателей экономики.
Более того, это прогрессирующее бесправие человечества в последние годы раскрывает свои скрытые и наиболее пугающие перспективы: те, которые черным по белому и без стыда изложены в эссе Клауса Шваба “Четвертая промышленная революция” (Издание Франко Анджели, предисловие Джона Элканна, Милан, 2016, (Edizioni Franco Angeli, prefazione di John Elkann, Milano 2016.)), на задней обложке которого говорится, что четвертая промышленная революция будет характеризоваться присутствием новых технологий, объединяющих физическую, цифровую и биологическую сферы и вызовут последствия (...) во всех экономических и производственных секторах, вплоть до того, что поставят под вопрос даже сам смысл “быть человеком”. Вот почему те же самые теоретики и сторонники так называемой “четвертой промышленной революции” прямо говорят нам, что происходящие технологические процессы приведут к концу человечества как такового.
Это мир, от имени которого политический класс и медиа-система Запада продвигают культурный и идеологический крестовый поход против России. Во имя своих “ценностей” против России вводятся экономические санкции, которые только оборачиваются во вред западным странам, в то время как официальный нарратив тщательно избегает информирования общественности о реальных и отдаленных причинах конфликта на Украине.
Таким образом, "взгляд на Другого", спровоцированный войной на Украине, взгляд на русский народ и его культуру, для тех, кто действительно умеет смотреть, превращается в беспощадную конфронтацию, а затем снова в апокалипсис, тревожное откровение, возвращающие нам, словно отражение зеркала, наш собственный образ в виде заклятого врага: О мире, в котором даже Зло не сохраняет ничего от титана и бунтаря, а имеет серые, авантюрные и анонимные черты технократов Всемирного экономического форума, ЕЦБ, МВФ и т.д., по сравнению с которым даже дьявол из "Фон Шамиссо" Петера Шлемиля кажется веселым сопляком; это дегуманизированное и дегуманизирующее общество, без души и идентичности, упадок которого станет необратимым, если не будет создано более широкое сознание, становящееся предвестником глубоких и радикальных перемен. |
|
